Позавчера кто-то подал заявление в прокуратуру о том, чтобы привлечь к уголовной ответственности народную артистку Лию Ахеджакову за государственную измену. Вчера та же участь постигла Аллу Пугачеву.
А сегодня я прочитала у Стивена Пинкера в книге «Лучшее в нас» о том, что государственная измена остается одним из последних преступлений, которые могут караться смертной казнью в некоторых странах.
Сам подход к насилию в виде пыток и убийств от лица государства за действия, которые государство считает преступлениями за века прошел серьезную метаморфозу. В средние века государство легко лишало жизни за кражу капусты, пререкания с родителями или колдовство (список прегрешений включал более 200 пунктов). Постепенно гуманизм стал главной идеей человечества, и уважение к жизни возросло.
Список действий, за которые могли казнить на протяжении истории постоянно сокращался. В итоге в этом списке осталось из преступлений перед личностью – убийство, из преступлений перед государством – измена.
И вот это мне кажется требует отдельного внимания. Когда речь идет об убийстве кажется все соглашаются, что жизнь – высшая ценность и тот, кто совершает убийство поступает безоговорочно плохо. Убивать нельзя. И это преступление. Оно наносит очевидный вред и убитому, и его близким.
А как быть с изменой государству? Если взять за аксиому, что преступление – это то, что наносит вред, то какой вред наносит измена государству? Это первое.
Второе. Что такое измена вообще? Если мы говорим о людях, то измена, это нарушение взятых на себя обязательств или обещаний. Например, супружеская измена. Люди договорились хранить друг другу верность, а потом кто-то встретил другую любовь и изменил своему обещанию. Это порицаемо и наносит ущерб потерпевшей стороне. Она чувствует себя уязвленной и обиженной. И может выбрать несколько стратегий. Официально разорвать отношения, простить и забыть (если партнер одумался и раскаивается), потребовать компенсаций, что-то еще. В любом случае, никому не придет в голову требовать казни изменника. Даже если человек нарушил обещание, он может раскаяться, исправить или компенсировать вред. Но тем не менее, он имеет свободу выбора и может делать поступки, которые не приводят к тотальному вреду. Если кто-то хочет подать на развод (то есть отменить взятые обязательства), то вполне имеет вправо это сделать.
В любом случае – партнеры равноправны. Каждый может совершить измену и получить последствия своего поступка. Совсем не так в отношениях государства и гражданина. Т.е. гражданин может совершить измену государству, а государство не может изменить гражданину. В итоге государство может судить гражданина за госизмену, а гражданин государство – нет.
Если вернуться к измене как нарушению обязательств. Какие обязательства гражданин какого-либо государства принимал на себя добровольно по отношению к этому государству? Никаких. Человек рождается в каком-то месте, ему дают паспорт и объявляют обязанным соблюдать какие-то требования. Даже если он не хочет их соблюдать. Это похоже на брак по принуждению. Вообще все взаимоотношения человека с государством – это принуждение. И насилие, в случае, если принуждение не действует. Тот же Пинкер описывает рабовладельческий строй как принуждение без возможности отказаться. В чистом виде то, что имеем. Если ты отказался исполнять что-то, то ты совершил государственную измену.
Само понятие государства – кого-то, кто присваивает себе право устанавливать правила и принуждать остальных к их соблюдению – ущербно. В его основе лежит идея о том, что человек без принуждения сразу же превратится в преступника и злодея. При этом есть те, кто от природы настолько хороши, что им не грозит стать преступниками, поэтому они становятся представителями государства и получают право следить за остальными. Т.е. получается, что сама идея государства предполагает, что часть людей априори хорошие, а часть – плохие. Кто и когда это определяет – большой вопрос. Но факт остается фактом. Одни устанавливают правила, другие должны их соблюдать. Вот и поговорка – а судьи кто?
Если предположить, что те, кто не попал в государство, плохие от природы, без принуждения не могут вести себя хорошо, не могут различить, что хорошо, что плохо. И нужно государство, которое установит правильные правила, и заставит их соблюдать. И все под лозунгом – для блага общество. В итоге кто-то решает, что нужно всем. А потом объявляет преступником и наказывает тех, кто считает по-другому.
Сегодня от имени государства говорят одни люди – у них одни правила и одни «хорошо и плохо».
Завтра другие люди установят другие правила и будут также принуждать оставшихся к их соблюдению.
И именно поэтому само понятие государственной измены — просто инструмент в руках тех, кто в данный момент определяет правила.
И то, что госизмена приравнивается по тяжести к убийствам говорит о фундаментальных ценностях общества. Преступления против личности с причинением очевидного вреда приравнивается к преступлениям против правил без особого вреда.
В идеале, отказаться от самого понятия государства, когда какая-то часть общества присваивает себе право определять правила для другой части, а за отказ объявляет тех, кому не нравятся правила преступниками, совершающими государственную измену.
И так будет до тех пор, пока обществу со всей очевидностью не станет понятно, что личность важнее любых структур, созданных для управления ею. Государство – все лишь инструмент, технология, придуманная людьми. А жизнь – это загадка и чудо.
Возможен ли мир без государств? Я считаю, что да. То, что мы видим сейчас в интернет-пространстве – подтверждение тому. Сообщества устанавливают свои правила и неплохо самоорганизовывается без помощи каких-либо государств. Что мешает реализовать все то же в оффлайн?
Не начать ли нам уже сейчас, когда ИИ только зарождается обсуждать и осмыслять идею распределённой неперсонифицированной самоорганизации общества, где взамен технологий государства будут технологии ИИ?
И не будет ли условный цифровой президент страны (а в перспективе, когда стран уже не будет — и мира) лучше любого человеческого президента (с присущими любому человеку физическими, духовными, ментальными ограничениями, конкретными убеждениями и принципами, сформированными как наследственностью, так и средой)?
